ВЕК ЖИВИ, ВЕК УЧИСЬ. Ольга Загульская

Сегодня о встрече попросила журналистка «24 канала», того самого, который удостоился чести освещать мой «коридор позора». Уже этого было достаточно, чтобы отказать. Но я все-таки решила встретиться, поскольку мне сказали, что речь идет о комментарии, т. е. о коротком интервью.

Пришли ко мне в квартиру, привели еще одного мужчину, сказали, что он эксперт, который будет выступать после меня.


Я начала излагать свою позицию, ссылаясь на факты, в данном случае на новости, которые накануне подобрала (не для этого интервью). Дошло дело до обещанных Правым сектором «поездов дружбы» в Крым. Не поверили. Демонстрирую новость. Говорят, мало ли кто что написал. По ссылке открываем речь Мосийчука на 112 канале. Мне говорят: это канал принадлежит семье Януковича. Вроде это как бы повлияло на содержание сказанного Мосийчуком в прямом эфире.

Через некоторое время, описывая развитие конфликта, говорю о том, что 13 апреля Александр Турчинов объявил, что СНБО принял решение начать широкомасштабную антитеррористическую операцию с применением Вооруженных Сил Украины, т. е. войну. Больше меня слушать не захотели, даже посмотреть эту новость на «Украинской правде». По большому счету, каждый предоставленный мною факт журналистка воспринимала с кривой улыбкой. Ну, явно не нравилась невыгодная ей правда.

В разговор вступил «эксперт». Оказалось, что это выходец из Донецка, активный участник киевского и донецкого майдана. Его привели, чтобы он просветил меня по поводу того, что там происходило. Предложил посмотреть 300 фотографий из митинга, состоявшегося 9 марта. На что я ответила отказом, поскольку уже устала от более чем часового разговора с людьми, которые пытались навязать мне свою точку зрения и сопровождали беседу репликами «тут не с кем говорить». Кроме того, меня возмутила журналистская нечистоплотность. Объявив мне одно, начали разворачивать совсем другое.

Меня обвинили в том, что я не хочу знать правду. Журналистка так и сказала: сообщу, что вы ничего не знаете и не хотите знать. Вроде бы блог – это та форма изложения мыслей, которая требует предварительного всестороннего анализа.

Я предложила пересказать это событие на словах. «Эксперт» уверял меня в том, что около трети митингующих были из Ростовской области. На что я парировала, что местных все равно было больше, как и теперь. И на майдане тоже было много не граждан Украины, в т. ч. высокопоставленных. Они выступали с трибуны и призывали продолжать борьбу.

Затем меня убеждали в том, что люди, которые голосовали на выборах глав ЛНР и ДНР не ведали, что творили, а значит, их результатам нельзя верить. Как можно признавать выборы, если избиратели голосуют неосознанно? Вроде бы на другой части Украины все голосуют осознанно. Как пример привели мне свидетельства женщины из Дебальцево. Я сказала, что Дебальцево тогда было под украинской властью и вообще не принимало участие в этом голосовании.

Больше всего меня третировали тем, почему я поддерживаю ЛНР–ДНР. Я назвала три аргумента: 1) там восстали против незаконной центральной власти; 2) власть пошла на недопустимое силовое разрешение конфликта; 3) бесчеловечная экономическая блокада региона.

Почему вы, живя тут, на стороне Донбасса, почему вам не жалко наших погибших солдат, – раз за разом спрашивали меня. Я говорю: почему не жалко, жалко. Мне жалко всех, именно поэтому я категорически против войны. Но на Донбассе, кроме людей с оружием, гибнут и те, кто не воюет: дети, женщины, старики. Война идет не у нас, а у них. Как им не сочувствовать? Как не жить болью людей, находящихся под постоянными обстрелами и сидящих в подвалах?

Я этого не сказала, но добавлю – как можно поддерживать тех, кто решил взять Донбасс военной силой и измором, вместо того, чтобы вступить с ним в политический диалог? Убитые с нашей стороны – следствие того, что тут не выступили против войны, а поддержали и поддерживают ее, а меня за противодействие политике власти на братоубийственную бойню распинают.

Непрошенный гость упрекнул меня в том, что пока разводят войска, каждый день гибнут люди. Я спрашиваю, а вы что предлагаете сбросить на Донбасс атомную бомбу, чтобы решить вопрос в одночасье?

Кроме того, я открыла свою статью, где еще в начале июля писала о том, чтобы власть, во избежание дальнейших жертв, таки села за стол переговоров с оппонентами. Но власть и, как я понимаю, мои гости, в это время жили мыслью о продолжении бойни и победе в ней, вследствие чего получили несколько котлов (изваринский, иловайский, дебальцевский). Так кто из нас виновен в тысячах погибших украинских солдат? Тот, кто неустанно призывал к миру, или тот, кто выступает апологетом войны?

Пришлось говорить и о том, что претензии восставших на особый статус удовлетворены и на уровне ведущих стран ЕС, и на уровне Совета Безопасности ООН, т. е всего мира. Из этого следует, что эти требования обоснованы. Их просто нужно было удовлетворить, а не пытаться изгнать из голов «ересь», применив танки, Грады, Точка–У.

Зашел разговор и о Волновахе. Видео четко показывает, что автобус был подорван вследствие разрыва мины, а не в результате обстрела Градами. Кроме того, отверстия на автобусе есть только с одной стороны, что также исключает действие снарядов Града. Мне сказали, что я не эксперт, чтобы давать такие оценки. Как говорят, не верь глазам своим.

Доходило до смешного. Журналистка просила меня написать предложение на российском языке, чтобы убедиться, что я пишу по-русски. Спрашивала, когда и для чего я выучила русский язык. Пришлось напомнить, что я училась в советской школе, в советском вузе и еще 7 лет после этого жила в Советском Союзе. Помимо того, на русском языке написано большое количество научной литературы, с которой я постоянно работаю.

Затем попросили открыть свой блог. Вчера другие журналисты высказывали такое же пожелание, снимали на камеру изображение и комментарии. Наверное, они сомневаются, что я лично веду свою страничку и со своего компьютера. Журналистка «24 канала» даже спрашивала, слова какого автора я привожу в своей последней публикации. Речь идет о материале «Они меня убивают» и словах «караюсь, мучаюсь, но не каюсь».

Далее стали сомневаться в моей болезни. Я показала свою медицинскую карточку, где зафиксировано, что 24 февраля у меня было давление 220/120. Против того, что это симптом гипертонического криза, уже не возражали. Сегодняшнее давление также показывает, что я все еще болею. Администрации факультета, поддержавшей бесчеловечную студенческую акцию и требующей моего присутствия на ней, надо благодарить того человека, который настоятельно посоветовал мне не идти на работу. Можно только представить, каким было бы давление, если бы я вступила на приготовленную мне дорожку, и какие были бы последствия. И для ее организаторов и пособников тоже.

Хотя ни в одной из своих статей я не пишу, что во Львове бандеровцы сейчас убивают русских, меня принуждали говорить это на камеру, что совершенно не составило мне труда, поскольку это правда. Одновременно я сказала, что на Львовщине все же почитают Бандеру, ему устанавливают памятники, организуют факельные шествия, на фронтоне Львовского национального университета силуэт Тараса Шевченко изображен на фоне красно-черного флага.

Меня спросили, что такое «Украинский выбор», намекая на мое участие в телемосте, организованном этой организацией. Притом что «Украинский выбор» – легальная организация, его лидер сотрудничает с властью, а видео об этом мероприятии находится в свободном доступе в интернете, оно не скрывается за семью печатями.

Потом мне заявили, что меня использует Россия, что конфликт вокруг моей персоны спровоцировала я сама, чтобы стать известной. Я, мол, ощущаю недостаток внимания и таким вот способом его компенсирую. На что я ответила, что внимание к моей персоне привлекли львовские журналисты, а затем и львовские студенты, организовав «коридор позора», что еще больше подхлестнуло интерес к моей истории. Россия, ты действительно всем им заплатила, чтобы получить свидетельство грубейшего нарушения прав человека и моральных принципов во львовской академической среде? Мне с тебя спрашивать за свои мучения и мучения моей мамы?

Когда я писала свои статьи, я уже тогда должна была спрогнозировать, что они станут известны, вызовут негодование у студентов, и они будут устраивать протестные акции – в ответ говорили мне.

Но что самое интересное. Журналисты, так беспокоясь о том, не засеваю ли я головы молодежи своей «ересью», все сделали для того, чтобы с моими мыслями ознакомилось огромное количество студентов.

Договорились до того, что я не должна писать в свои блоги вообще, поскольку моя публицистика травмирует студентов. Они, оказывается, их читают. Даже первокурсники. Ну, так пусть не читают, кто ж заставляет. Меня тоже возмущало то, как они вели себя на майдане, начиная с 1 декабря 2013 года. Глубоко возмущало, поскольку понимала, какие негативные последствия эта дестабилизация будет иметь для будущего страны. Но я же им обструкции не устраивала, даже оценки на экзаменах завышала.

И вообще, оказывается, меня никто не травил. Не было уничижительных публикаций, «интеллигенты» не требовали от студентов бойкотировать меня как преподавателя, а сами студенты не собирались меня обижать, а встали вдоль коридора, чтобы засыпать меня цветами. Но что мешало просто подойти и без надрыва поговорить о том, что беспокоит, написать комментарии к моим материалам?

Заместителю декана не надо отождествлять выражение своей политической позиции мной и студентами. Я высказывала ее вне университета и университетских информационных ресурсов, я не принуждала студентов с ней знакомиться. Студенты же высказывались в намеренно оскорбительной и глубоко ранящей форме, в помещении университета. Не говоря уже о том, что это не было спонтанное мероприятие. Оно готовилось, в том числе с помощью деканата.

Журналисты довели до моего сведения, что с работы меня тоже увольнять не собираются. Зачем тогда намертво фиксировать факт прогула занятия, писать на факультетском сайте о моем отстранении от работы, обещать уволить, если студенты напишут заявления, что не хотят посещать мои занятия?

Не сумев взять меня аргументами, журналистка «24 канала» прибегла к грубости, заявив, что у меня нет совести. На том и разошлись.