Украина Фоллаута: Постапокалипсис, мы тебя ждем и любим!
В ноябре этого года выйдет очередная и, как обычно, долгожданная игра из серии Fallout.
Для всех геймеров с хорошим вкусом это будет отличная возможность
погрузиться на несколько недель в мир разрушенной цивилизации, а вот для
людей, склонных к осмысливанию действительности, появление и этой игры,
и прочих произведений популярной культуры, посвященных «миру после
конца света» — хороший повод всерьез задуматься: почему современный мир
зациклен на своей собственной смерти?
Не претендуя на
полноценное культурологическое исследование, можно все же с определенной
уверенностью утверждать, что живой массовый интерес к теме краха
цивилизации и последующего полуварварского существования оставшихся
людей возник не ранее 80-х годов 20-го века. Википедия говорит, что жанр
постапокалиптики родился куда раньше, на рубеже 19-20 веков («Алая
чума» Джека Лондона и еще несколько произведений других авторов), но
реально трендом он стал в 80-х. Начиная с этого времени, лавинообразно
стали появляться книги, фильмы, а потом – и компьютерные игры,
посвященные некоей глобальной катастрофе, последующему одичанию и
«новому средневековью»: «Безумный Макс» (новый все уже посмотрели?),
«Водный мир», книга и фильм «Почтальон», «Книга Илая», «Дорога», игры
серии Fallout, Half-Life, Метро-2033, локальная постапокалиптическая зона в играх серии S.T.A.L.K.E.R.,
и несть им числа, не говоря уже о постапокалиптических аниме. Несколько
особняком, но тоже вполне в русле данного тренда стоит огромный массив
фильмов и игр на тему «зомби-апокалипсиса». По сути дела, та же
ситуация, только смещен фокус основной угрозы с людей на «бывших людей».
Согласитесь, если
интерес к такой теме не остывает четвертое десятилетие подряд – стало
быть, она трогает некие чрезвычайно чувствительные струны в душе
современного человека!
Итак, чему нас учит тренд постапокалипсиса? По пунктам – с нашими комментариями.
Современный мир – уязвим, хрупок и конечен. Оптимизм большей части 19 и 20 веков о построении прогрессивного счастливого общества – ложен. Все рухнет в короткий срок, а люди превратятся в жестоких варваров.
Что ж, спасибо за
честность – так западная культура оценивает саму себя. Западный человек
боится собственного общества, за улыбчивой маской которого скрывается
мародер и каннибал. Он не доверяет собственному правительству, которое
вполне может ставить на целых народах жестокие эксперименты (как в
системе экспериментальных убежищ в Fallout), и
само может оказаться причиной конца света, начав атомную войну или
выпустив на свободу опасный вирус. Он не верит в справедливость
окружающей системы ценностей: весь порядок держится на полицейских
дубинках, а исчезни они – атомизированное общество моментально
превращается в войну всех против всех. Тема постапокалипсиса – это
страхи подсознания простого американца, который никому не верит, всего
боится и с ужасом ждет любого катаклизма, который сдует весь налет
цивилизованности с него и его соседей.
Мир после конца света станет проще, грубее и опаснее. Это мир для сильных и смелых людей, которые могут действовать без оглядки на современную мораль. Этим он и привлекателен!
Дробовик, мачете – и
никаких вопросов о том, что делать с врагами. Ты просто убиваешь их
сотнями. Такой сценарий – основа большинства ПА (постапокалиптических)
вещей. Соответственно, ПА – это не только подсознательный страх, но и
подсознательное желание современного человека сбросить с себя «цепи
цивилизации» и «развернуться по полной». Продавец ксероксов может стать
вождем нового племени («Почтальон»). Да, в этом скучном мире я никто,
какой-нибудь клерк – но как бы я зажигал, позволь ситуация не
оглядываться на ограничения цивилизации! ПА – это не только ужас, но еще и свобода, «праздник непослушания». Иллюзия, конечно, но такая манящая…
Мир после конца света – предельно атомизированное общество. Небольшие группки людей племенного типа враждую друг с другом. Начинают быстро плодиться жестокие диктаторы и религиозные фанатики.
Это – еще один
чрезвычайно характерный штрих к современной западной психологии
общества. Он исключительно отчетливо обнажает неверие американца (90%
всего на тему ПА идет из США) в некие связующие общество традиции,
ценности и чувство братства. Ну вот, скажем, произошел оный конец
цивилизации в Египте или Ираке – и что там изменится? Да по сути –
ничего. Курды будут кучковаться с курдами, сунниты – с суннитами, и так
далее. Мало что изменится в структуре общества, кроме технологий. А в
Америке сразу рухнет всё. Любителям поязвить на тему «скреп» рекомендую
задуматься: какое общество моментально деградирует в кипящий хаос – а
какое почти не изменится, со «скрепами» или без?
Теперь вот какой вопрос: а выгодно ли постоянное поддерживание общественного интереса к теме ПА тайным и явным властям Запада?
Ответ – да.
Почему? Давайте снова по пунктам:
Постоянное напоминание о хрупкости цивилизации служит прекрасным жупелом для оправдания любого удушения гражданских свобод. Застрелили чернокожего? Ничего страшного, так будет с каждым, кто попытается принести семена анархии в наш мир порядка. Следящие дроны, микрочипы, упразднение бумажной наличности – все простится ради благой цели, чтобы не вырвались наружу темные силы общественного бессознательного и не устроили локальный постапокалипсис.
Реклама брутального мира ПА – прекрасная сублимация для современного западного человека, которому, как в Англии, и стальные столовые ножи скоро держать в доме запретят. Пусть великовозрастные мечтатели резвятся в виртуальном мире, забыв о своем реальном положении.
Демонстрация возможных сценариев исключительно хаоса и анархии – способ заставить больше любить государство, которое ограждает каждого от всех, и не допускает социального каннибализма. Люди злы, жестоки и непредсказуемы, никакой кооперации, никаких «больших проектов».
Наконец, постепенно приучая человечество к виртуальному миру ПА, снижается степень шока от совершенно реальных очагов будущего мира после конца света в Азии и Африке, да и в странах типа Украины. «Вау, у вас там все как «Фоллауте» — крутооо!». Ужас, тревога и сочувствие замещаются аналогиями с виртуальным стереотипом. Господи, да о чем говорить, если в США мега-популярна тема действий при сценарии «зомби-апокалипсиса»: взрослые дядьки на полном серьезе рассуждают, как лучше убегать от зомби и чем их можно убить. Виртуальность определяет сознание куда сильнее реального мира.
Напоследок вот стоит
сказать: НАМ бояться апокалипсиса у НИХ не стоит. Мы –
армагеддоноустойчивые. У нас есть наши «скрепы», в которые входит умение
терпеть трудности, чувство коллективизма и готовность работать в
команде, а не распадаться на шайки мародеров. Если даже и случиться
глобальный ПЦ, то оклемаемся мы гораздо быстрее всех прочих.
Комментариев нет: